253
From Perelman.wiki
Я. ПЕРЕЛЬМАН. ПРЫЖОК В НИЧТО Литературный Ленинград. — 1934. — N10, 28 февраля. — С. 3. https://fantlab.ru/blogarticle72018 Рассмотрение научной стороны нового романа А. Беляева «Прыжок в ничто» (Молодая гвардия, 1933 г.) хотелось бы начать с перечня достоинств этого произведения. Однако мне удалось найти в этой книге лишь одну положительную черту: добросовестное стремление автора держаться в строго научных рамках. Благодаря этому, роман, при допущенных в нем научных промахах, не содержит той безответственной болтовни, того безграмотного нагромождения нелепостей, которые встречаются в иных романах и повестях, притязающих быть научно-фантастическими. К сожалению, сложная тема — техника ракетного летания и межпланетных сообщений — оказалась автору не по силам. Но главный порок романа не в частных научных ошибках—их можно устранить, —а в отсутствии самостоятельной творческой работы. Жюль Верн и Уэллс для своих романов не только сами придумывали основную идею, но и прослеживали «на собственный риск» всю цель вытекающих из него положений. В романе Беляева основа дана, правда, его установкой —популяризировать замыслы Циолковского. Но это нисколько не исключает самостоятельности в художественной трактовке. Имеется литературный прецедент: роман немецкого писателя О. В. Гайля, переведенный на русский язык под заглавием «Лунный перелет». Гайль поставил себе задачей популяризацию исследования германского теоретика звездоплавания проф. Оберта. Однако, писатель внес так много оригинального в трактовку темы, что ряд мест романа был потом цитирован Обертом в новом издании его научного труда в качестве иллюстрации теоретических положений. В «Прыжке в ничто» мы не находим ни самостоятельно продуманных соображений, ни каких-либо новых мыслей (кроме ошибочных). Собственная фабула автора, механически вмонтирована в обстановку, созданную другими авторами, — подобно тому, как фотографы впечатывают портрет заказчика в готовый антураж. Метод фототрюка перенесен в область литературного творчества (если в данном случае уместно это слово). В некоторых эпизодах «Прыжка» я узнал, например, переделку главы «Занимательной физики» («Завтрак в невесомой кухне»), а в одном диалоге — страницы «Занимательной механики», почти дословно (без ссылок и кавычек) вылетающие из уст персонажей романа. С точки зрения целесообразности это бессмысленно: в чему популяризировать то, что само является популяризацией, давно дошедшей до читателя? Надо к тому же заметить, что, поставив себе целью художественное оформление работ Циолковского, А. Беляев проникся его идеями слишком поверхностно и проглядел главную заслугу «патриарха звездоплавания». Циолковский установил математически, что ракета, может получить скорость, значительно превышающую быстроту частиц отбрасываемого ею газового потока. Это значит, что ракету можно будет отправить в межпланетный рейс, пользуясь обычным промышленным горючим — нефтью, бензином и т. П. Тем самым вся проблема переносится из области фантастики на реальную почву практики, превращаясь в очередную задачу техники. Автор «Прыжка» не уяснил себе этого важнейшего пункта теории Циолковского, не уяснил себе основы всего ракетного летания. Держа читателей в ложном убеждении, будто ракета неспособна приобрести скорость большую, нежели скорость выбрасываемых ею продуктов сгорания, Беляев вынужден обратиться к такому проблематическому для технического использования источнику, как внутриатомная энергия. Межпланетные путешествия оказываются в романе гораздо труднее осуществимыми, нежели в реальной действительности. Астрономические сведения, сообщаемые романом, также зачастую не отвечают современному состоянию науки; автор пользуется чересчур устарелыми источниками (Фламмарионом сорокалетней давности). В итоге никак нельзя признать новый роман Беляева сколько-нибудь ценным обогащением советской научно-фантастической литературы. Родина Циолковского вправе ожидать появления более высококачественных — произведений научной фантастики, трактующих проблему межпланетных перелетов.